Тема недели: Спокойствие дороже газовых интересов

Подписание Конвенции по статусу Каспийского моря, состоявшееся 12 августа в казахстанском городе Актау, несомненно, открыло новую веху в отношениях всех Прикаспийских государств. Достичь согласия по разграничению акватории Каспия не удавалось более 20 лет, поэтому даже рамочный документ значим для активного использования богатых углеводородами недр Каспийского моря. В то же время для России гораздо важнее, что Конвенция является залогом мирного сосуществования всех Прикаспийских государств, тем более что она закрепляет отсутствие в акватории вооруженных сил внерегиональных держав. Более того, поддержка спокойствия на Каспии, судя по всему, оказалась для нашей страны большим приоритетом, чем охрана европейского газового рынка от возможных конкурентов.

Напомним, что, согласно Конвенции по статусу Каспийского моря, основная площадь водной поверхности Каспия остается в общем пользовании, а дно и недра делятся государствами-участниками на участки по договоренности между ними на основе международного права. При реализации масштабных морских проектов в обязательном порядке учитывается экологический фактор. Судоходство, рыболовство, научные исследования, прокладка магистральных трубопроводов осуществляются по согласованным сторонами правилам. Но президент Ирана Хасан Роухани после подписания сообщил, что работа по определению статуса Каспия еще не окончена: «На наш взгляд, Конвенция не устанавливает окончательно разграничительные линии на море, переговоры должны быть продолжены. Будет необходимо отдельное соглашение».

Глава Минэнерго РФ Александр Новак считает, что данный документ открывает большие перспективы сотрудничества в сфере топливно-энергетического комплекса.

«Конвенция является базовым документом для согласования пока еще не решенных вопросов. Это относится, в частности, к разграничению дна и недр Каспийского моря на секторы, которое должно осуществляться по договоренности сопредельных и противолежащих государств», – цитирует Новака сайт ведомства.

Если рассматривать документ с точки зрения перспектив развития энергетических проектов в регионе, главной опасностью для российских нефтегазовых компаний стало снятие юридических препятствий для прокладки газопровода из Туркменистана по дну Каспийского моря. Перспектива наличия конкурентного газа на европейском рынке не может радовать «Газпром», при этом у большинства экспертов нет единой точки зрения, как быстро изменится инвестиционная привлекательность Транскаспийского газопровода и сможет ли Туркменистан оперативно диверсифицировать поставки голубого топлива – основные объемы его газа идут в Китай.

Заметим, что для дальнейшего продвижения туркменского газа в ЕС уже все готово. 29 мая 2018 года президент Азербайджана Ильхам Алиев дал старт работе «Южного газового коридора», а 12 июня состоялось торжественное открытие Трансанатолийского газопровода. Без каспийского газа данные мощности будут простаивать, так как Азербайджан стал сам испытывать нехватку голубого топлива.

Главный директор по энергетическому направлению Института энергетики и финансов Алексей Громов в интервью «НиК» отметил, что неурегулированный статус Каспийского моря был главным препятствием реализации экспортного потенциала туркменского газа.

«После того как правовой статус урегулирован участниками конвенции, юридических препятствий для дальнейшей реализации любых экспортных проектов, в том числе и строительства Транскаспийского газопровода, нет.

Главный вопрос в том, есть ли у Туркмении реальная ресурсная база для реализации проекта и достаточные экономические гарантии. Транскаспийский газопровод очень привлекателен для европейцев, но при условии, что у Туркменистана будет достаточно газа для ЕС. Потому что потом Транскаспийский газопровод может войти в систему Трансанатолийского газопровода (ТАНАП) и дальше через Трансадриатический газопровод (ТАП) попасть в Южную Европу. Но пока это прожект, так как ключевой вопрос не только статус Каспия, но и ресурсной базы Туркменистана», – заявил эксперт.

Он напомнил, что несколько лет назад, когда Китай активно инвестировал в туркменские газовые проекты, были очень высокие ожидания.

«Их практическая реализация в последние годы показала, что добыча газа сталкивается с большим количеством технических и технологических сложностей. Это делает его дорогим. Неслучайно Китай в последние годы существенно снизил объемы покупки туркменского газа, по сути, заморозил строительство дополнительной ветки газопровода. Поэтому пока складывается впечатление, что ресурсный потенциал Туркмении выглядит переоцененным», – заметил Громов.

По его мнению, в ближайшей и среднесрочной перспективе Туркмения не угрожает российским экспортным поставкам, в долгосрочной перспективе все будет зависеть от реального ресурсного и экспортного потенциала этой страны.

«Он выглядит завышенным, и опыт Китая это подтверждает. Вызывает вопросы и экономическая состоятельность проекта Транскаспийского газопровода, и его дальнейшая интеграция с системой газопроводов, которая сейчас построена в Турции. Нитка Трансанатолийского газопровода позволяет прокачивать только 10 млрд м3 газа; если туда будет вливаться туркменский газ, им потребуется расширять и эти ветки. Реализация данных проектов – это не один и не два года, а 5-10 лет минимум», – резюмировал эксперт.

Ряд российских экспертов в интервью «НиК» и ранее отмечали, что, хотя Туркмения и обладает большими запасами голубого топлива, но месторождения сложны в освоении, а сырье приходится добывать с высокой себестоимостью. Так, президент Союза нефтегазопромышленников России Геннадий Шмаль говорил, что на сегодня в Туркменистане нет лишнего газа:

«Туркмения экспортирует небольшой объем голубого топлива в Иран, построены 3 газопровода в Китай. При этом добывают в Туркмении чуть меньше 80 млрд м3 газа – это меньше, чем в советское время. Запасы у них есть, но для того чтобы их освоить, нужны огромные капитальные вложения и время».

Директор Института национальной энергетики Сергей Правосудов также отмечал, что новые месторождения, вводимые в эксплуатацию в Туркменистане, очень глубокого залегания – порядка 4 км, а газ содержит сероводород; необходимы мощные заводы по отделению серы.

Генеральный директор компании «ИнфоТЭК-Терминал» Рустам Танкаев пояснил «НиК», что главный нефтеностный пласт Каспия – «Красноцветная толща».

«Она имеет хорошие коллекторские свойства в секторах Казахстана, России, Азербайджана. В секторе Туркменистана такие свойства проявляются ближе к границам российского и казахского секторов. Чем ближе к территории Ирана, тем они хуже. Она становится почти непроницаемой, и поэтому даже там, где проблем с поисками месторождений не было, иранцы ничего не нашли. Они разведали два маленьких месторождения вблизи от границы с Туркменистаном и два небольших нефтяных месторождения рядом с Азербайджаном. Поиски на шельфе серьезных результатов не дали. Там были нефтяные проявления, но серьезных притоков не было. Поэтому Иран больше настаивал, чтобы акваторию шельфа делили поровну, то есть по 20% каждой стране. В результате решили эту проблему таким образом, что все немного подвинутся и увеличат сектор Ирана, чтобы страна получила какую-то компенсацию и шансы на то, что на северной границе ее сектора будут найдены хоть какие-то месторождения. Это была главная проблема, ее и решали 20 лет. Наибольший объем геологоразведочных работ ожидается там, где проходит граница Азербайджана, Ирана и Туркмении. Но там есть вопросы, они будут какое-то время решаться», – сообщил эксперт.

Он отметил, что российский сектор хорошо изучен и вряд ли там будет найдено что-то серьезное.

Эксперт считает, что главное, что получили Азербайджан и Туркменистан, – возможность строительства Транскаспийского газопровода.

«Конвенция декларирует, что в своих водах страны сами решают вопросы строительства. Единственное, что требуется, – соблюдение экологических норм. Я думаю, что газопровод будет быстро построен. Южный газовый коридор должен был обеспечить поставки как минимум 10 млрд м3 газа в год, но оказался недогружен, поскольку запасы Азербайджана оказались меньше, чем ожидалось. Мировая общественность не очень верит аудиту, который проводится в Туркменистане. Судя по запасам газа, они занимают второе место в мире после России. Правда ли это, вопрос сложный, первичная документация в Туркменистане засекречена, но с высокой степенью вероятности запасы очень высоки», – считает Танкаев.

Он подчеркнул, что главным рынком сбыта туркменского газа является Китай, а вторым по значимости – Иран.

«Иран сам обладает такими же запасами газа, как и Туркменистан, но они не могут использоваться на юге Каспийского моря. Между Южным и Северным Ираном горная система с очень высокой сейсмической активностью, через нее нельзя построить нормальную систему газопроводов. При этом две трети населения Ирана и три четверти промышленности находятся на севере. Тегерану выгоднее покупать газ в Туркменистане, а свой газ продавать на внешнем рынке»,

– пояснил эксперт.

Он указал и на то, что Иран и Китай, который контролирует туркменскую газовую промышленность, не в восторге от перспектив поставок туркменского газа в Европу.

«Они будут всячески тормозить проект, возможностей у них очень много. Но тем не менее Туркменистан жестко нацелен на диверсификацию рынков сбыта, и в ближайшие годы, скорее всего, эта страна станет очень серьезным противником России на газовом рынке Европы. Китайцы могут этого и не допустить, так как заинтересованы в полном объеме газа из этой страны. С Ираном у Китая особые отношения, так как они допускают продажу туркменского газа Тегерану только при условии, что адекватные объемы сырья Пекин получит в виде СПГ с иранского месторождения Южный Парс. Флот газовозов под флагом Ирана на 95% принадлежит Китаю», – рассказал генеральный директор компании «ИнфоТЭК-Терминал».

По его мнению, газ в Туркменистане залегает очень удобно и добывать его легко.

«Все оборудование по добыче газа в стране китайское и поставлено по лизингу. Работают и китайские специалисты. Туркменистану даны кредиты на освоение месторождений китайским национальным банком под 2% годовых, то есть получить кредит на лучших условиях и перекредитоваться они не могут», – сообщил эксперт.

Отвечая на вопрос о том, почему же Россия подписала Конвенцию, зная, что туркменский газ скоро может попасть на европейский рынок, Танкаев заметил, что для нашей страны самое важное – спокойствие у южных границ.

«Были несколько событий, которые могли привести к войне в регионе. Несколько лет назад компания BP решила направить поисковую буровую платформу в спорную зону между Азербайджаном и Ираном. Традиционно отношения между этими двумя странами натянутые, северную часть Ирана азербайджанцы называют Южным Азербайджаном. Были подняты иранские штурмовики, платформа была вынуждена очень быстро покинуть данную акваторию. Подобных событий было достаточно много, постоянно складывались предвоенные ситуации. Тут подумаешь, что важнее. Тем более что Россия осваивает рынок Юго-Восточной Азии, на котором у нее гораздо больше перспектив, чем в ЕС. Решение о подписании Конвенции по статусу Каспийского моря правильное и взвешенное, с политической точки зрения – безупречное. Что касается экономической составляющей, то люди, не понимающие комплекса проблем, могут посчитать, что Россия проиграла, но это не так», – резюмировал генеральный директор компании «ИнфоТЭК-Терминал».

Еще более точно об истинном значении Конвенции заявил президент Ирана Хасан Роухани. Он сказал, что подписание этого документа предотвратило планы США и НАТО по отправке своих вооруженных сил в регион.

«Заговор США и НАТО был в том, чтобы на побережье Каспийского моря высадились их солдаты, здесь оказались американские корабли, вертолеты и военные базы. Конвенция запретила создание военных баз и присутствие иностранных судов на Каспии. Каждое в акватории этого моря должно быть под флагом одного из пяти Прикаспийских государств», – приводит слова Роухани агентство Fars.

Поэтому вопросы разграничения нефтегазовых участков и даже перспектива прокладки нового газопровода из Туркменистана – вторичны.