Извилистый Южный коридор

«Южный газовый коридор» – продвигаемый США и ЕС проект поставок газа в Европу из каспийского региона в обход России – обнаруживает все более слабые основания в виде отсутствия достаточных запасов углеводородов. Скорее всего, в обозримом будущем он сохранит политизированный статус проекта с туманными коммерческими перспективами, если к нему не будут привлечены… российские компании.

Впервые идея создания «Южного газового коридора» (ЮГК) была сформулирована Еврокомиссией и США в прошлом десятилетии и предложена азиатским странам бывшего СССР в качестве экспортного маршрута, альтернативного поставкам в Россию, и нового пути на рынок Европы. В разные годы ЕС, США, Азербайджан и государства Центральной Азии подписали целый ряд деклараций о сотрудничестве в осуществлении данного проекта.

Из-за политических, экономических и отраслевых проблем первоначальный замысел ЮГК кардинальным образом изменился.

Нынешняя модель оказалась более реалистичной главным образом потому, что участники решили поэтапно наращивать пропускную способность, начав с не очень больших объемов, а также включив в свой экспортный замысел газ из других стран.

Тем не менее над проектом продолжает довлеть проблема обеспечения ресурсами. Азербайджан – первоочередной новый источник газа для Евросоюза – даже при выполнении текущих экспортных контрактов и удовлетворении внутреннего спроса уже импортирует газ из нескольких государств: в стране устойчиво сокращается добыча на действующих мощностях. С другой стороны, каспийские и среднеазиатские страны развивают экспорт в Китай и снизили интерес к рынку Евросоюза, что также отрицательно влияет на перспективы их присоединения к проекту.

Эволюция «Южного коридора»

Проект «Южный газовый коридор», хотя и без этого точного названия, возник в 2002 году. Австрийская компания OMV и турецкая BOTAS выдвинули идею строительства газопровода с пропускной способностью 25-26 млрд кубометров в год и перспективой расширения до 31-32 млрд. Проложить трубопровод предлагалось из Западного Туркменистана через Каспийское море, Кавказ, Малую Азию, Балканы до газораспределительного хаба в австрийском Баумгартене. Общая протяженность маршрута должна была составить 3300 км. Источниками загрузки указывались Азербайджан, Туркменистан, Казахстан и Узбекистан. Еще одна ветка газопровода до турецкой части планировалась из Ирана.

Этот проект получил название Nabucco и в консорциум для его строительства вошли компании OMV, BOTAS, MOL, «Булгаргаз», румынская Transgaz и германская RWE.

Со временем политические противоречия Запада с Ираном и Узбекистаном исключили эти страны из проекта. Кроме того, акционеры Шах-Дениза во главе с ВР не хотели делить контроль над экспортом своего газа и будущих потребителей с поставщиками из Туркменистана и Казахстана. Цены на углеводороды в 2000-х и в начале 2010-х годов были высокими, и экспорт только шах-денизского газа обещал получение $200 млрд за весь период действия.

Очередная декларация о газовом партнерстве Евросоюза и Азербайджана, подписанная в 2011 году, провозгласила целью создание «Южного газового коридора» (ЮГК). Но шах-денизские партнеры отказались поддержать Nabucco и выбрали вариант строительства нескольких трубопроводных звеньев, рассчитанных на доставку только их продукции. Таким образом, концепция «большого» ЮГК была отвергнута. Участники Nabucco выдвинули укороченную 1300-километровую версию своего маршрута – Nabucco West от турецко-болгарской границы до Баумгартена.

Но шах-денизское партнерство выбрало самую экономичную газотранспортную модель для своего экспорта – 1200-километровый Трансадриатический трубопровод от греко-турецкой границы.

Таким образом, «Южный газовый коридор» эволюционировал из гигантского проекта, охватывающего пространства от Узбекистана до Австрии, в проект с ярко выраженным снижением пропускной способности по мере продвижения по рынку сбыта. Этот пример недвусмысленно показывает, что геополитическая поддержка со стороны даже таких сверхмощных сил, как США и ЕС, не может компенсировать слабые экономические параметры проекта.

Свет в конце коридора

В середине нынешнего года проект «Южный газовый коридор» отметился сразу несколькими крупными событиями, которые показали, что он стал новой реальностью на евразийском энергетическим рынке.

В конце мая президент Азербайджана Ильхам Алиев в торжественной обстановке ввел в строй новую – вторую – нитку Южно-Кавказского трубопровода (ЮКТ-2) с пропускной способностью 16 млрд кубометров в год. Таким образом, совокупная пропускная способность системы ЮКТ из Азербайджана до турецкого приграничья расширилась почти в 3 раза с прежних 8,1 млрд кубометров в год.

12 июня газ, закачанный в ЮКТ-2, достиг нового Трансанатолийского трубопровода (TANAP), построенного через всю Турцию от границы с Грузией до границы с Грецией. В этот день TANAP с пропускной способностью 16 млрд кубометров в год был еще с большими официальными церемониями введен в эксплуатацию, а доставленный метан поступил в турецкие распределительные сети. Ранее официальные представители Азербайджана заявляли, что пропускная способность TANAP будет расширена до колоссальных размеров: к 2026 году до 31 млрд кубометров, а в перспективе еще до 60 млрд.

ЮКТ-2, TANAP, а также строящийся Трансадриатический трубопровод (ТАР) от греко-турецкой границы до Италии являются сегментами «Южного газового коридора». Газопровод ТАР должен войти в строй в 2020 году, что технически не очень сложная задача, поскольку он имеет наименьшую протяженность и пропускную способность из всех транспортных линий ЮГК.

В начале июля должна стартовать разработка глубоководной части крупнейшего на азербайджанском шельфе газоконденсатного месторождения Шах-Дениз с доказанными ресурсами и вероятными ресурсами в 1,2 трлн кубометров. Этот промысловый проект, известный как «Шах-Дениз 2» (Стадия 2), входит в ЮГК в качестве первоочередной сырьевой базы для загрузки названных ранее трубопроводов. Почти во всех газотранспортных консорциумах ЮГК акционерами являются участники освоения Шах-Дениза (наиболее крупные и влиятельные из них – ВР и азербайджанская госкомпания SOCAR).

Капиталовложения в перечисленные проекты составляют как минимум $45 млрд.

Даже с учетом того, что изначальные – в разы более масштабные и дорогостоящие – планы были пересмотрены в сторону уменьшения, «Южный газовый коридор», еще не стартовав, уже находится в затруднительном положении.

Большие надежды

Понятно, что наиболее внушительным фактом среди летних событий в развитии ЮГК стало расширение пропускной способности газотранспортного коридора между Азербайджаном и Турцией. Построенные мощности технически могут теперь доставлять из Азербайджана в Турцию порядка 23 млрд кубометров в год. В свою очередь, газ TANAP законтрактован покупателями на 16 млрд кубометров (см. «Структура поставок газа по ЮГК»). Если ориентироваться на пропускную способность, то вероятным становится появление потенциальных излишков газа.

А интерес к их использованию есть у различных участников рынка. Поэтому в церемонии запуска TANAP, помимо глав Азербайджана и Турции, участвовали президенты Украины и Сербии, премьер-министр Болгарии, другие официальные лица из стран, не затронутых нынешним «Южным газовым коридором». (Впрочем, не менее значимым выглядело отсутствие среди участников мероприятия руководителей Греции и Италии, в которые должен пройти трубопровод ТАР. В случае с Италией это примечательно, поскольку члены нового итальянского правительства уже отметились заявлениями о необходимости пересмотра планов строительства данной трубы).

Привлечь газ из «Южного коридора» на свой рынок надеется целый ряд государств.

Например, Болгария продвигает проект строительства интерконнектора из Греции (IGB) пропускной способностью 3 млрд кубометров в год и перспективой расширения до 5 млрд. Свой план есть у Тираны и Загреба – это создание Ионическо-Адриатического газопровода (IAP) пропускной способностью 5 млрд кубометров в год, который должен связать Албанию, Черногорию, Боснию и Хорватию. IGB и IAP вместе претендуют на 8-10 млрд кубометров в год.

Кроме того, есть Украина, которая рассчитывает получать азербайджанский газ по реверсированному Трансбалканскому газопроводу (ТБГ) пропускной способностью около 14 млрд кубометров. Это по нему сейчас доставляется российский метан в Турцию через Украину, Румынию и Болгарию. Когда заработает 1-я нитка «Турецкого потока», рассчитанная на доставку 15,7 млрд в год, она опустошит ТБГ. Поэтому Киеву требуется возмещение российского газа и он хочет найти его в Азербайджане.

Азербайджанский экспорт: купить, продать

Насколько же оправданны эти надежды? Для того чтобы достоверно оценить перспективы импорта из Азербайджана, полезнее всего взглянуть на фактические результаты поставок. Самой значимой вехой в этом отношении стало начало экспорта газа в Турцию. В середине 2000-х годов Анкара и Баку заключили сделку о ежегодном импорте Турцией 6,6 млрд кубометров. Азербайджанский газ начал поступать с июля 2007 года по построенному Южно-Кавказскому трубопроводу (Баку – Тбилиси – Эрзерум). В него загружался преимущественно газ, добытый в рамках Стадии 1 разработки Шах-Дениза, которая ведется на мелководной части этого месторождения (другим источником стал попутный газ, получаемый на морском блоке Азери – Чираг – Гюнешли, АЧГ).

За 10 лет после старта поставок Азербайджан так и не вышел на контрактный уровень.

В 2017 году Баку продал в Турцию 6,54 млрд кубометров, что было на 60 млн кубометров больше по сравнению с объемом в 2016 году, но масштаб прибавки составил менее 1%.

Рост экспорта Азербайджана в очень большой степени связан с его увеличением импорта газа из других стран. Баку давно импортирует иранский газ для своего Нахичеваньского эксклава. А с 2016 года Баку начал закупать у Ирана метан и для всей страны. Тогда же он стал импортировать из Туркмении – в общей сложности 0,3 млрд кубометров по итогам 12 месяцев. В 2017 закупки у Ашхабада превысили 1,76 млрд, а в ноябре того же года «Газпром» после длительных споров все-таки договорился с Баку о продаже российского газа и возобновил его поставки (Россия поставила всего 0,3 млрд кубометров с ноября по декабрь, но это в 5 раз превысило увеличение азербайджанского экспорта в Турцию за весь год). В I квартале 2018 экспорт российского газа достиг 0,8 млрд кубометров и по итогам года, скорее всего, превысит законтрактованный объем в 1,6 млрд куб. м.

Стратегия импорта-экспорта энергоносителей не является такой уж редкой для нефтегазодобывающих стран. Но, например, другие государства бывшего СССР проводят такие операции в газовом секторе в основном с целью технического замещения объемов.

Азербайджан же осуществляет их не только для этого, но и для выполнения обязательств по экспортным контрактам и удовлетворения потребностей внутреннего рынка.

Требуется Шах-Дениз 3

Такое положение сложилось из-за конфликта геополитических устремлений официального Баку и нынешних реалий нефтегазовой отрасли Азербайджана. Здесь три основные проблемы: проект разработки Шах-Дениза, освоение комплекса морских месторождений АЧГ, а также совокупности средних и малых проектов SOCAR, иностранных и частных недропользователей. Все они в 2017 году снизили добычу углеводородов. Нефти и конденсата было совокупно добыто 38,7 млн тонн, что на 6,3% меньше, чем в 2016. Производство товарного газа, соответственно, сократилось на 3,1%, до 18,4 млрд кубометров.

SOCAR снизила в прошлом году производство газа на 3,3%, однако это сокращение более драматично из-за того, что запланированный драйвер роста – морское месторождение Умид – не дает ожидаемого роста. SOCAR в нынешнем десятилетии рассчитывала получать на нем 5-6 млрд кубометров в год, а удается извлечь в среднем 0,25 млрд (запасы оказались значительно меньше, хоть азербайджанская сторона и не хочет это признать).

Международный консорциум AIOC сократил производство товарного газа не только из-за снижения общей добычи углеводородов на АЧГ, но еще и потому, что он наращивает объем закачки газа в пласт для поддержания давления с целью сдержать спад добычи нефти. После пика добычи в 2010 году производство углеводородов на АЧГ снизилось на 25% и продолжает уменьшаться. Объем газа, который AIOC передает Азербайджану, сократился за это время на 40%.

Результаты добычи на Шах-Денизе, призванном стать основой новой экспортной роли Азербайджана, также показывают нарастание проблем. В 2017 году темпы сокращения добычи на мелководной части месторождения (Стадия 1) более чем на 50% превысили в относительных цифрах общереспубликанский спад, составив 4,8%.

Компенсировать такое падение и давать дополнительную продукцию должна стартовавшая разработка глубоководной части Шах-Дениза (Стадия 2). Благодаря ей совокупный объем производства на месторождении в течение следующих трех лет достигнет уровня примерно 25 млрд кубометров в год и только потом станет снижаться.

Для того чтобы прогнозируемое снижение не оказалось слишком быстрым и драматичным, ВР и SOCAR обсуждают и озвучивают планы разработки более глубоких пластов месторождения – ниже 7000-7500 м. Этот гипотетический проект именуется «Шах-Дениз 3», его вероятные ресурсы газа оцениваются в 250-500 млрд кубометров, а пиковый уровень производства – в 5 млрд кубометров в годод. Наличие запасов пока не подтверждено, но если ожидания оправдаются, то новые залежи будут введены в эксплуатацию в 2025 году. И тогда добыча на Стадии 3 позволит компенсировать стремление к нулю производства на мелководной части Шах-Дениза. По крайней мере, до конца следующего десятилетия.

Скромные резервы роста

В Азербайджане имеются и другие потенциальные источники газа. Это морское месторождение Апшерон, которое осваивают в равных долях SOCAR и Total. Его запасы оцениваются в 350 млрд кубометров. Однако первая разведочная скважина выявила здесь коммерчески непривлекательные ресурсы, а вторая привела к выводу о сложном геологическом строении месторождения. По мере приближения к дате разработки плановое достижение уровня добычи в 5 млрд кубометров в год перенесено на неопределенную перспективу, а выход на рубеж 1,5 млрд назначен на 2020 год.

Кроме того, ВР обещает в следующем году начать разведку еще одного морского перспективного блока с большими глубинами моря и недр – Шафаг-Асиман. Если прогноз о наличии здесь 500 млрд кубометров газа подтвердится, то в 2030 году компания обещает приступить к добыче.

Суммируя, можно сказать, что при условии осуществления всех инвестиционных газовых замыслов и с учетом одновременного снижения производительности действующих промыслов Азербайджан в 2020-2030-х годах сумеет ежегодно получать 31-33 млрд кубометров товарного метана, а далее поддерживать производство на уровне 25-30 млрд кубометров в год.

Внутренний спрос вряд ли вырастет с нынешних 13 млрд кубометров более чем до 14 млрд в следующем десятилетии и до 15 млрд в 2030-х. То есть экспортный потенциал Баку, соответственно, может составить 17-19 млрд кубометров в год, а затем не менее 10-15 млрд. Такие показатели создают для балканских стран возможность импортировать 1-3 млрд кубометров азербайджанского газа сверх уже заключенных контрактов. По крайней мере, в следующем десятилетии. Но запросы крупного импортера, например, масштабов Украины Азербайджан удовлетворить не сможет.

А деньги?

Указанные объемы позволяют Баку как минимум выполнять обязательства по загрузке TANAP и ТАР (и поставкам в Грузию), а как максимум – претендовать на дополнительный экспорт в балканские страны. Полная загрузка мощностей данных трубопроводов предполагается до 2043 года, указывают расчеты одной из компаний – главных участников «Южного газового коридора». А вот загрузка 1-й нитки Южно-Кавказского трубопровода станет снижаться уже в ближайшие годы, его мощности – высвобождаться и простаивать, и все это можно расценивать как наращивание убытков акционеров ЮКТ.

Между тем от экспорта новых объемов газа Баку не ожидает получить так уж много денег. Один из топ-менеджеров SOCAR оценил в $100 млрд объем выручки, которую ожидается получить за время экспорта шах-денизского газа по ЮГК. Разделить эту сумму за 25 лет между Баку, инвесторами, транзитными странами для получения прибыли – незаурядная задача. Неудивительно, что при запуске 2-й нитки ЮКТ президент Ильхам Алиев подчеркнул: «Все страны и компании (затронутые и участвующие в проекте) должны получать прибыль».

Другой азербайджанский высокопоставленный чиновник сказал, что газовый проект более важен для Баку как геостратегический проект, нежели как коммерческий.

«Азербайджан не получит от «Южного газового коридора» и Шах-Дениза доходов, сопоставимых с прибылью от добычи нефти на Азери – Чираг – Гюнешли»,

– признался правительственный финансист. Можно добавить, что и Стадия 2 Шах-Дениза даст более слабые экономические результаты по себестоимости газа, нежели Стадия 1. В частности, соотношение объема инвестиций к объему полученного газа в проекте «Шах-Дениз 2» на 50% хуже.

Поэтому проблема обеспечения доходности тревожит и компании, вовлеченные в газовый бизнес в Азербайджане. Норвежский Statoil (ныне – Equinor) был одним из инициаторов и главных акционеров шах-денизского проекта, но затем вышел и из него, и из ТАР и отказался от прежних планов войти в консорциум TANAP. Причина в том, что компания сочла слишком низким для себя ожидаемый уровень рентабельности. Total также заявляла о намерении стать акционером в TANAP, но отказалась от такой идеи, когда стало ясно, что она получит на Апшероне гораздо меньше газа, чем первоначально надеялась. Собственно говоря, прецедент Total яснее всего показывает, что газотранспортный бизнес на большей части «Южного газового коридора» в коммерческом смысле мало интересен компаниям и нужен как политическая и техническая поддержка планов добычи-экспорта. Да и то, если речь идет о существенных объемах.

Средняя Азия не идет в Европу

Экономика Трансанатолийского проекта такова, что для получения существенного дохода необходимо наращивать пропускную способность и объем прокачки. Неудивительно, что турецкие официальные лица, представители офиса TANAP, в 2015-2017 годах делали заявления о желательности привлечь к загрузке трубопровода Россию. В определенной степени возросшие в нынешнем году поставки «Газпрома» в Азербайджан – это использование Россией «Южного газового коридора», пусть и в косвенном виде.

Вовлечь в ЮГК страны, находящиеся по ту сторону Каспийского моря, коммерчески труднее.

Накануне запуска TANAP отправившийся в Турцию министр энергетики Казахстана Канат Бозумбаев заявил, что присоединение к нему Казахстана и транспортировка газа через Каспий могут оказаться слишком затратными. Причем при любом варианте решения задачи: строительства Транскаспийского газопровода или как альтернативы завода СПГ для перевозки метана в танкерах. В Туркменистане официальные лица вообще никак не прокомментировали пуск трубопровода, а местные СМИ ограничились информационными сообщениями о событии без рассуждений о перспективах ЮГК для Ашхабада.

Конечно, такая позиция не исключает теоретического присоединения Туркменистана к проекту, тем более что Конвенция о статусе Каспия, которая должна быть подписана в августе 2018 года, должна сделать прибрежные страны свободными в сооружении морских трубопроводов.

Сейчас обозначился прогресс в развитии Трансазиатского газопровода (ТАГ) в Китай. Казахстан приступил к экспорту в КНР. В Узбекистане на большом по объему запасов и добычи Кандымском блоке «ЛУКОЙЛа» полностью завершилось создание инфраструктуры для добычи и экспорта газа в Китай.

CNPC и узбекский президент Шавкат Мирзиёев согласовали условия сооружения 4-й нитки ТАГ с пропускной способностью 30 млрд кубометров в год, китайская компания договорилась с Туркменией, Таджикистаном и Киргизией о начале ее строительства в 2019 году.

Основным поставщиком газа в новую нитку ТАГ будет Туркменистан, который уже сталкивается с проблемами в добыче газа. Ограничения у наращивания производства для загрузки проектируемых экспортных газопроводов, скорее всего, и обуславливают возникшую сдержанность Ашхабада относительно «Южного газового коридора». В других газодобывающих странах среднеазиатского региона положение с производством газа еще сложнее, а сами они находятся еще дальше от входа в ЮГК.

Поэтому увеличение его пропускной способности до 31 млрд, а затем 60 млрд кубометров в год за счет каспийского и среднеазиатского газа выглядит практически невозможным.

Курдистан готов

Но есть другие потенциальные источники загрузки ЮГК. В первую очередь это близкий к Турции регион – Иракский Курдистан. Здесь «Роснефть» имеет доли в месторождениях углеводородов, нефтетранспортные мощности, покупает нефть и прорабатывает проекты добычи газа и строительства газопровода в Турцию с перспективой поставок в Европу.

СМИ сообщают, что речь идет о магистрали с пропускной способностью 30 млрд кубометров в год. Вероятно, это максимальный объем экспорта, который рассматривается. Но предоставить продукцию не только для загрузки ЮГК, но и для его расширения у «Роснефти» на иракской сырьевой базе точно больше возможностей, чем у недропользователей азербайджанского шельфа и закаспийских стран.

Игорь Ивахненко